Хтон. [Дилогия "Атон": Хтон. Фтор] - Пирс Энтони

Ибо обе были слепы. Состояние зомби каким-то образом лишило их зрения и во многом слуха, и они полагались на осязание. Вероятно, микса — довольно толстый слой клейкого вещества… уф! Арло это знал и сочувствовал их положению — но не любил, когда его трогали их морщинистые цепкие руки.

— В таком случае спрашивай у своей хвеи, — сказала Верданди, отворачиваясь.

Она в самом деле знала! И наверняка знала ответ. Придется покориться. Арло знал, что они не причинят ему вреда. Более того, он мог бы сбросить всех троих со скалы, если бы было нужно. Вот разве что рассердит этим Хтона. Кроме того, норны будут с ним осторожны, потому что больше зависят от Хтона, чем он.

Арло стоял на месте, а три женщины приблизились к нему. Урд протянула свою тощую руку и положила ее мальчику на грудь. Ее пальцы заскользили по мышцам его груди, а изо рта полился поток какой-то тарабарщины.

— Дитя злобы, — перевела Верданди. — Плод кровосмешения, но очень сильный.

— Я — дитя Кокены, — раздраженно проговорил Арло. — Она никогда не преступала закона.

Урд ткнула своими обломанными ногтями в его соски и издала резкий смех. Арло догадался, что его одурачили какой-то игрой слов или шуткой, смысл которой понятен только норнам.

Скульд положила свои холодные ладони на его правую ногу и тут же разразилась тарабарщиной. Вновь переводила Верданди:

— Как скоро эта плоть нас приведет всех к Рагнарёку!

На этот раз Арло смолчал. Пророчество было явно бессмысленным, но ему не хотелось вызывать их безумное веселье.

Теперь дотронулась Верданди. Ее гибкие и сильные руки тронули его детородный член и стали поглаживать его и растягивать, вызывая реакцию, которая вовсе не была ему неприятной.

— Сей твердеющий уд пронзит твою сестру, — сказала Верданди.

— У меня нет сестры! — крикнул Арло, отскакивая в сторону. — Почему вы не отвечаете на мои вопросы? Почему от меня прячется Хтон? Почему отворачивается хвея? Кто эта девочка Ада?

Верданди спокойно взглянула на него. Теперь она дышала полной грудью и выглядела на редкость красивой женщиной. Но ее слова оставались словами зомби.

— Мы ответили: о прошлом, будущем и настоящем. Твое раздраженное кровосмешение уничтожит жизнь и смерть.

Арло отшатнулся.

— Это безумие! Какова ваша цена за честный ответ? — Ибо он знал, что они могли бы сказать ему, если бы захотели.

Верданди задержала на нем взгляд.

— Тебе шестнадцать… почти, — сказала она.

Арло собрался поправить ее, но тут же сообразил, что вряд ли точно знает свой возраст. Прошло уже два года с тех пор, как он спрашивал о нем Кокену, и сейчас, вероятно, он старше.

— Вполне брачный возраст, — продолжала норна.

Теперь он наконец ее понял, и ему стало не по себе. Верданди массировала его тело, возбуждая в нем некое желание, некую тайну. Наверняка она знала об этом больше мальчика и хотела от его тела чего-то большего, чем простое прикосновение. И потому, что он угадывал в себе мощное, тревожное желание, его отвращение усилилось.

— Не надо!

Арло не знал, что он имеет в виду. Вероятно, это был страх перед посвящением в таинство, которое могло бы его самого сделать отчасти зомби.

— Какая другая цена?

Верданди указала рукой.

— Встань в воду.

Арло посмотрел на водопад. Встать в эту падающую стену было бы убийственно! Но Верданди показывала в сторону, и он увидел чуть дальше на краю уступа небольшой желобок, из которого в пропасть хлестала дугообразная струя. Там была площадка — но можно ли на ней устоять?

— Меня смоет! — возразил он.

Она протянула ему ладонь, предлагая помощь. Арло было не по себе, но он решил, что это лучший компромисс, которого он мог добиться, — и шагнул к разрыву водопада.

Вблизи положение оказалось совсем сомнительным. Мальчик испытывал чувство, граничащее с ужасом. И потому продолжал идти, понимая, что норны его проверяют. Они ожидали, что он отступит, повернет назад — и тогда не будет предлога для ответов. Или для его вопросов. Но он этого не сделает.

Он погрузил одну ступню в воду. Вода была ледяной и падала с такой силой, что ногу сразу же отбросило назад. Арло потерял равновесие. Он неистово замахал руками, но Верданди ухватила его за руку и не дала упасть.

Вероятно, схватив его за руку и распоряжаясь его жизнью, она получила от него то, что хотела. Верданди легко могла бы столкнуть его в поток. Пусть так, все равно он не сдастся. Арло снова погрузил ступню в воду, надежно поставил ее на скользкий камень и медленно перенес на нее центр тяжести.

Ошеломляющая сила передалась по его ноге сначала до пояса, а затем до груди. Казалось, что сила струи сейчас смоет его, но когда он вошел в струю целиком, эта сила уравновесилась, а вода, обтекая его со всех сторон, удерживала внутри себя. Середина водопада была пустой: на голову ему почти не лило. Мальчик отпустил руку норны и остался один, в вызывающей озноб оболочке падающей воды.

Вероятно, так ощущали себя зомби под покровительством Хтона.

Вскоре его смущение и раздражение, связанное с Адой, ослабли. Она была всего-навсего маленькой девочкой, ребенком, которого ударили по голове. Вполне естественно, что она реагировала иррационально. Он будет заботиться о ней, и она поправится. Ему понравилась эта мысль: заботиться о ней. У него никогда не было товарища-человека, а тем более девушки. Настоящей девушки: зомби не в счет, они лишь раковины, разум которых похоронен в Хтоне. Находиться в оболочке, наверное, прекрасно — но только если остается возможность по собственной воле вырваться из нее наружу.

Теперь Арло был в силах заняться вопросом о хвее. Почему растения уклонялись от него? Может быть, рассердились на присутствие в саду еще одного человека? Однако старик Бедокур нередко заходил в сад. Арло это сердило, но он ничего не мог поделать: Бедокур был еще одним творением Хтона — как и нервы, хотя немного другим. Хвеи Бедокура не любили — но это никак не влияло на отношение растений к Арло. Почему же с Адой получается по-иному?

Причина, должно быть, в самом Арло, на что, похоже, и намекали норны. Наверное, изменился каким-то образом он и стал для хвей чужим. У цветов не было разума, они не могли рассуждать, а значит, не могли и лгать. Они реагировали лишь на то, что скрывал в себе стоящий рядом человек.

Как трудно думать! Арло редко вникал в мотивы своих действий, но сейчас ему надо постараться. Придется разбираться вместе с хвеями, потому что чуткие цветы, словно в зеркале, отражали его самооценку. В каком-то смысле он пребывал в кровосмесительной связи, возможно, разрушая этим себя: его чувства обращались в пределах собственной семьи, не взаимодействуя с чувствами других людей. Слова норн стали понятными!